В байкальскую арт-резиденцию «Дело о клубнике» я отправился вместе с моей мамой Нелли. Для меня было важно провести это время с ней, подарить ей новые впечатления и глубже узнать нашу семейную историю.

В ходе пребывания в Байкальске мы гуляли, загорали, купались в Байкале, знакомились с горожанами и занимались вышивкой и паянием — мама делала композиции гладью, а я пытался собрать синтезатор на солнечных батареях, снимал Байкал на видео и фотографировал воду.

Благодаря знакомству с иркутской художницей Машей Кузнецовой нам удалось осуществить мою давнюю мечту — совершить совместное путешествие в деревню Харагун Иркутской области, где раньше находилась фамильная усадьба, до сих пор сохранился дом прадеда и прабабки и могилы родственников по маминой линии. И там действительно обнаружились огромные земляничные поля на холмах, запомнившиеся маме с детства.

После Харагуна мы отправились в Улан-Удэ, где навестили дедушкину сестру тетю Лёлю и побывали в Иволгинском дацане, где мама кормила бездомных котят и щенят.

После возвращения в Байкальск мы, обсуждая пережитые впечатления, продолжили паять и вышивать. После маминого отъезда я остался в Байкальске и резюмировал свой опыт, смонтировав короткий фильм, посвященный воде, и сшив тряпичную книгу. В этом мне помогали байкальчане — журналист Катя Вишневская и рисовальщик Ян Лунин.

На заключительной встрече, которая состоялась в мастерской на втором этаже торговой галереи после ее закрытия (поэтому туда смогли попасть очень немногие), я попытался рассказать о том, что меня очень беспокоит зыбкость нашего времени и, работая в резиденции вместе с мамой, мне хотелось отразить эту тревогу при помощи нитей и спайки.

Такое сочетание совместного отдыха и творческой коллаборации позволило нам с мамой понять друг друга. Я стал иначе воспринимать память и больше думаю о том, как важно искать и подбирать подходящую форму, позволяющую сохранять текучесть и неопределенность времени — для того, чтобы у него появилось будущее.